Если вы до сих пор не представляли себе серьезного разговора об искусстве четырех молодых, активных девушек, то я вместе с героинями моего коллективного интервью готова предоставить вам такую возможность. Мои собеседницы – это независимый куратор Дарья Русакова, хозяйка «Галереи XVI» Анастасия Бушуева и куратор галереи Ксения Петропавловская.
Мы встретились, чтобы поговорить о предстоящей в Москве выставке кубинской художницы с мировым именем Карины Алонсо. А потом разговор плавно перетек в размышления о национальном искусстве, готовности понимать и воспринимать другое и других.
Представьте себе: яркое солнце, аромат вкусного кофе, множество картин… И только с этой фантазией продолжайте читать интервью, чтобы понять, как в тот день было здорово.
Artifex: Даша, начну с тебя. Что изменилось с момента нашей последней встречи?
Дарья Русакова: У меня произошли некоторые изменения: я практически совсем перебралась жить на Кубу и с энтузиазмом погрузилась в российско-кубинские проекты. Один из них называется «Белое на белом: Полет Малевича». Это уникальная выставка известной кубинской художницы Карины Алонсо, которая задумана как ее творческий ответ на деятельность русского авангардиста. Также я планирую участвовать в Гаванской Биеннале современного искусства – 2019. Сейчас снимаюсь в кино в Гаване у известного латиноамериканского режиссера – это новый творческий виток. Играю загадочную певицу российско-кубинского происхождения (улыбается). В этой же картине выступаю вторым режиссером. Этот полнометражный фильм в жанре «нуар» очень атмосферный, но он затрагивает серьезные темы. В том числе - эмиграции, любви, встреч и расставаний, «отцов и детей»… Фильм «Кофе для двоих» откроет Гаванский кинофестиваль в 2019 году и будет представлен на канале Cuba Max в Майями. Думаю, в следующем году в Москве тоже будет премьера этого фильма. И, помнишь, мы говорили в прошлый раз про поэзию? Мою книгу будут публиковать на испанском языке! Я считаю, что это международный уровень. Продолжаю заниматься московскими проектами, но упор делаю именно на это сотрудничество.
Artifex: Я еще тогда говорила, что все будет именно на таком уровне. Давай поговорим непосредственно о выставке Карины Алонсо. Какой ответ Малевичу она готова дать?
Дарья: Смысл в том, что великие идеи великих людей, тех же Малевича и Кандинского, не должны умирать. Понятно, что времена меняются, меняется ритм жизни и эмоциональный фон, но идеи должны трансформироваться и воплощаться в новом виде. И кубинская художница – человек с другого континента, с другой ментальностью – вдохновившись картинами нашего великого авангардиста, решила дать творческий ответ на его идеи, что очень приятно! Но Карина не копирует Малевича. Это ее техника, ее метод работы, но в форме диалога с композициями Малевича из серии «Белое на белом». Серия не очень известна в России, здесь все знают больше про «Черный квадрат». Но тем интереснее будет посетить выставку!
Artifex: Зато эта серия хорошо известна на Западе. Почему так вышло?
Дарья: Казимир Малевич написал картину «Белый квадрат на белом фоне», она попала в Нью-Йорк, осталась там и активно выставлялась именно за границей. По всей видимости, российский зритель просто остался в стороне. Еще, я думаю, это связано с выставкой Малевича «0,10» 1915 года. В красный угол он поставил «Черный квадрат». А раньше там всегда стояли иконы – человек заходил в дом и крестился. В предреволюционное время у людей пропала вера в Бога, поменялись ценности. И этим квадратом Малевич поставил в угол буквально «ничто». Якобы, Бога нет, ничего нет. Он транслировал то, что происходило с умами людей. Мне кажется, «Черный квадрат» не сам по себе, а именно в контексте этой выставки прозвучал пусть грустно, но мощно и обрел смысловую нагрузку. А серия «Белое на белом», наверное, не вписывалась в тогдашнее настроение. У Малевича есть работа «Крест», но белое распятие не подходило революционным умам. Возможно, еще и поэтому серия обошла нас немножко стороной.
Карина видит в белом цвете расширение границ, свободу для творческого человека, новое творческое начало. Он символизирует чистоту, «спокойствие для всех душ». Конечно, этого не было в контексте того времени, когда Малевич стал знаменит в России. Но почему он стал знаменит? Наверное, благодаря умению передавать атмосферу и настроения масс своим простыми и хлесткими высказываниями.
Artifex: В который раз мы беседуем, и я много слышу про российско-кубинское сотрудничество. Чем объясняется такой интерес кубинцев к российской арт-сфере?
Дарья: Я опять же буду отталкиваться от Карины – ее очень вдохновляет Борис Кустодиев. Она мне показывала большой альбом этого художника, который бережно хранит. Ей нравится, что в его работах много ориентализма. Русского. На Кубе у художников ориентализм свой. Исходя из их религиозных и культурных настроений он очень яркий и фактурный. Разговаривая с разными кубинскими художниками, я пришла к выводу, что они много знают о русском искусстве, а русская классическая школа, оказывается, считается чуть ли ни эталоном. Ну, и не будем забывать про наши длительные отношения с Кубой.
Artifex: Параллельной площадкой этой выставки будет «Галерея XVI», верно?
Дарья: Мы хотим провести параллельно две выставки, чтобы раскрыть разные грани художника. «Белое на белом» - проект масштабный, он состоится в пространстве Галереи CRAFT на Шаболовской. Оно экспериментальное, «суперматическое», там живопись, дизайн, прикладное искусство объединены общим концептом. Работы хочется показать как можно большему количеству людей. И параллельно «цветные» работы будут показаны в галерее у Насти. Самое интересное то, что здесь будут выставлены совсем другие работы Карины. Ведь она - художник разноплановый. Одна серия выполнена на металлизированном картоне – это ее уникальная авторская техника, которую мы еще нигде не встречали.
Artifex: Настя, тогда вопрос к тебе. Даша сказала, что цель – продемонстрировать художника с разных сторон. О какой Карине расскажут те полотна, которые будут выставлены в твоей галерее?
Анастасия Бушуева: Начнем с того, что я сразу загорелась историей с кубинской художницей. Потому что одно из основных направлений «Галереи XVI» – исследование национального искусства. Коллекция нашей галереи включает множество работ музейного уровня из стран Европы, Ближнего Востока и Латинской Америки (Сирия, Таджикистан, Армения, ОАЭ). Увидеть и приобрести в Москве их можно только в «Галерее XVI». То же самое и с Кариной Алонсо. Она известна во всем мире, участвовала во многих международных проектах, но в России ее еще не было. И, конечно, мы сразу загорелись желанием представить ее как художницу и провести выставку. Если «Белое на белом» - это супрематизм, то яркие работы – это экспрессия, эмоции. Ее работы пробуждают фантазии, глядя на них, хочется мечтать!
Artifex: Задача у твоей галереи потрясающая. Но меня интересует еще и коммерческий вопрос: как можно было решиться открыть в Москве галерею?
Анастасия: Я подходила к этому вопросу как к бизнесу. Связала свое увлечение искусством с делом своей жизни. У меня было помещение – обычная квартира в центре. Долго вынашивала идею галереи-квартирника. Раньше, в СССР, это было очень популярно, но ассоциировалось, в первую очередь, с подпольным, «запрещенным» властью искусством. В связи с этими политическими ограничениями художники 70-х годов не могли показывать свое творчество в музейных официальных арт-пространствах. Тогда они начали выставлять свои работы в собственных мастерских и квартирах, куда не могли прийти случайные люди. Это были тусовки и встречи для «своих», тех, кто знал все явки и пароли. Таких примеров можно вспомнить много. Это квартира Святослава Рихтера на Большой Бронной, дом Нины и Эдмунда Стивенсов в Гагаринском переулке, квартира Оскара Рабина, мастерские Михаила Бориса Штейнберга, Михаила Одноралова, Анатолия Зверева и многих других художников и героев того времени, которые боролись за свою творческую свободу и при этом умудрялись тусоваться и весело проводить время в кругу единомышленников. Когда читаешь их воспоминания, то понимаешь, что каждая выставка была для них настоящим праздником. Такой подход мне очень нравится! Но сейчас все это незаслуженно забыто, и я решила воссоздать камерную, уютную атмосферу квартирных выставок в своей галерее.
Artifex: Наверное, реакция публики, которая входит в подъезд, поднимается по лестнице, заходит в дверь обычной квартиры и вдруг оказывается в арт-пространстве, очень необычна…
Анастасия: Я много путешествовала в Европе и Азии, где галереи или даже офисы Christie’s или Sotheby’s расположены в квартирах. Там это никого не смущает, просто удобный и привычный формат. В этом ведь есть что-то, когда идешь в некое тайное место в жилом доме, где нет вывесок или каких-то опознавательных знаков. Кто знает - тот найдет! Здесь, конечно, многим это кажется странным, но наша миссия – ломать стереотипы и даже менять сознание людей в лучшую сторону, как бы громко это не звучало. Хотя все и не так плохо, ведь когда люди проходят подъезд обычного дома и оказываются в галерее, у них реакция что-то вроде «вау, не ожидал!». Нам всегда приятно это слышать.
Artifex: Идея отличная, но хочу спросить: такие закрытые галереи не ограничивают доступ к искусству? Не превращаются ли они в закрытые кластеры для избранных?
Анастасия: Галерея рассчитана на широкую аудиторию, мы не сужали себя ни до какого определенного круга. Наша задача - сделать искусство доступным каждому. Доступным для понимания и осмысления. Чтобы человек, который не понимает современное искусство и стесняется спросить у окружающих или кураторов, смог посмотреть и понять. Мы встречаемся и рассказываем про каждого художника и его концепцию. Нет специально продуманного формата закрытости. Когда у нас случаются лекции, тогда - да, мы ориентируемся на ограниченное количество человек в силу размеров помещения. Не более.
Artifex: Почему люди бояться спросить про то, что непонятно?
Ксения Петропавловская: Современное искусство требует интеллектуального усилия. Люди, привыкшие к очевидной эстетике, красивому и понятному, часто не боятся, а просто не хотят искать тайный смысл в картине или любом другом арт-объекте. Это очень печально, хотя и понятно: мы все время находимся в информационном потоке, что утомляет. Люди ищут отдыха и развлечения, далеко не все готовы устраивать мозговой штурм, чтобы разгадать сложносочиненную инсталляцию модного художника. А жаль, ведь часто это оказывается очень увлекательным занятием.
Анастасия: Гораздо легче сделать вид, что ты понял, нежели напрягаться, еще и продемонстрировать, что ты не «в теме». Но на самом деле посетители галерей и ярмарок современного искусства часто не понимают, почему должны отдать большие деньги, чтобы смотреть на ЭТО? Или покупают, чтобы показать свою вовлеченность в модный процесс, быть в тренде. Но меня радует, что современное поколение обеспеченных людей 27+ интересуется современным искусством все больше, готово его понимать и инвестировать в него.
Ксения: Очень здорово, что и молодое поколение, студенты, тоже все больше проявляют желания разобраться в современном искусстве, проследить его историю и больше узнать о том, что может означать тот или иной символ в художественной работе.
Анастасия: Современное искусство – всегда диалог. С автором, с собой. Смотришь, задаешься вопросом и ищешь ответ в картине. И, безусловно, это всегда идея.
Artifex: Можно ли об искусстве судить категорией «нравится-не нравится»? Или оценка здесь должна быть несколько иная?
Анастасия: Субъективно – можно. Но глобально мы не имеем права говорить «плохой художник». Ведь он пишет, опять же субъективно, то, что нравится ему и что он хотел бы показать миру. Художник не рассчитывает понравиться всем - это пережитки прошлого. Когда художник вкладывает свою душу и философию в картину, нельзя говорить однозначно о том, будет ли она принята другим человеком или нет.
Ксения: Скорее, здесь работают категории «близко» и «не близко». Это вопрос понимания. Даже кураторы мирового уровня не всегда могут понять всю суть той или иной концепции с эмоциональной точки зрения. В этом нет ничего ужасного. Они специализируются в том, что им ближе по тем или иным причинам. Также и со зрителями выставок, непрофессиональной публикой: каждый обращает внимание на те работы, которые вызвали у него определенные ассоциации, отклик в душе. И это здорово, когда в одном арт-объекте люди видят совсем разное, делятся впечатлениями, а смысл, вложенный художником в ту или иную работу, неизбежно расширяется и приобретает новые значения.
Artifex: Даша, ты как куратор большого количества выставок согласна с этим? Кураторы действительно могут не понимать всего, с чем работают?
Дарья: Куратор – профессия творческая. Он разрабатывает концепцию выставки и, как творец, участвует в процессе наряду с художником. Если я курирую выставку, мне должна быть близка идея. Я не могу рассуждать категорией «нравится – не нравится». Есть авторское кино, Джармуш, например, или Альмадовар. У них своя атмосфера, и ты думаешь, близка ли она тебе сегодня, попадает ли она в твое настроение. С искусством нельзя так однобоко. Оно либо откликается, либо нет. Так же и с выставками. Если я курирую какой-то проект, то он должен мне во мне откликаться, а также быть в контексте того, что происходит вокруг. Работая над выставкой, я погружаюсь в ее атмосферу, принимаю образ художника на себя. И это бывает нелегко, потому что я человек очень восприимчивый.
Artifex: По какому принципу можно понять, что художник – формат этой галереи?
Ксения: В первую очередь, мы не берем на себя отвественность взращивать очень молодых художников. Мы еще не монстры этого дела, мы только зашли. Но и не хочется показывать то, что уже есть в других галереях. Нам интересно быть первооткрывателями, поэтому мы выбрали современное национальное искусство. Это интересное поле для изучения. Например, о ближневосточном или латиноамериканском арт-рынках в России вообще мало кто слышал. А там вообще-то происходят очень мощные процессы, влияющие на мировой рынок искусства в целом, и в частности - на аукционные цены.
Artifex: Почему это искусство не так известно за пределами его государств?
Ксения: Почему не известно? Еще с 2000-х годов это искусство начало набирать обороты на мировом арт-рынке. Например, арабские коллекционеры с тех пор начали активно работать над своей репутацией, пытаясь интегрироваться в этот бизнес и добиться уважения и признания среди западных коллекционеров и инвесторов. Одними из первых этим начали заниматься ОАЭ и Катар, приобретая практически оптом шедевры европейского искусства, а также всячески продвигая и распространяя свое собственное. Результатом подобных усилий стали важные события. К примеру, открытие в 2006 году филиала Christie’s в Дубае, где с тех пор регулярно проводятся торги исламского современного искусства. А спустя десять лет Christie’s начали устраивать подобные торги арабского искусства и в Лондоне. Нельзя не сказать о ярмарке Арт-Дубай, инвестициях Саатчи в ближневосточное искусство и нашумевшей выставке в его галерее Unveiled: New Art From the Middle East, Стамбульской биеннале, открытии Лувра в Абу-Даби. В России многие думают, что национального современного искусства вообще не существует, что ТАМ люди умеют только тарелки расписывать. Просто считается, что есть центр – Москва – и за пределами центра ничего нет. А мы пытаемся расширить горизонты. Эти ребята из Таджикистана, Грузии, Армении, Сирии и других стран бывшего СНГ и Ближнего Востока - классные, творческие и фонтанируют идеями. Мы бы хотели, чтобы публика это увидела и поняла.
Artifex: Таким образом, возникает синтез культур, культурный диалог. Не приведет ли это к противоречиям или потере самобытности?
Дарья: Можно снова обратиться к кубинской истории. С одной стороны, это утонченная испанская культура, а с другой – африканская с ее экспрессивными культами. Это отражается на восприятии и на творческом взгляде. Одно не убивает другое. Только дополняет.
Ксения: Тем не менее сейчас много стереотипов в отношении других культур, особенно в России. Поэтому важно выстраивать культурный диалог.
Artifex: Как бороться со стереотипами, которые базируются на теме национальности, особенно в сфере современного искусства?
Анастасия: Это тот же диалог культур. То, чего мы добиваемся, в частности, и в нашей галерее. Конечно, искусство объединяет. Людям удобно воспроизводить стереотипы, они не хотят напрягаться. Удобно верить в сказки, размышления о том, как есть на самом деле, требует дополнительных усилий. А тебе же некогда. Нужно развиваться и смотреть на вещи и на искусство шире.