Цинизм, табачная дымка, мрачный синтвейв и брутальный рецидивист, заброшенный в самое сердце охваченного преступностью Манхэттена. Добро пожаловать в «Большое яблоко» образца 1997 года, каким его представлял Джон Карпентер — икона эпохи VHS и один из самых влиятельных инди-режиссёров США. Недавно исполнилось 40 лет со дня премьеры его фильма «Побег из Нью-Йорка», а с 26 августа лента отправится в повторный прокат по России. В честь этого события мы решили рассказать о создании культовой картины и о том, как Карпентеру удалось перевернуть представление общественности о суровых боевиках.
New York city is now a maximum security prison
В начале было слово, и слово было «звезда». «Тёмная звезда», если быть точнее. Такое название носил дебютный полный метр Джона Карпентера, который он снял вместе с сокурсником Дэном О’Бэнноном (чуть позже его позовут работать над так и не вышедшей «Дюной» Алехандро Ходоровски). То было начало 1970-х. Молодые синефилы, очарованные ковбойскими историями Говарда Хоукса и «Запретной планетой» Фреда Уилкокса, принялись ваять то, что впоследствии назовут жалкой пародией на «Космическую одиссею» Стэнли Кубрика.
60 тысяч долларов, с трудом выпрошенные у безвестного продюсера, слепленные на коленке спецэффекты и крайне остроумный сценарий сделали своё дело. До одури бюджетный slice-of-life о тяжёлых буднях астронавтов, что бороздят просторы Вселенной и взрывают «ненужные» планеты, ироничен до мозга костей. Каюта героев похожа на комнату в студенческом общежитии, заваленную «бычками» и плакатами с голыми девушками, да и мечтают «истребители миров» о приземлённых вещах: сёрфинге и комфортном земном туалете.
Шутка ли, но «Тёмная звезда», увидевшая свет в 1974 году, всё-таки сподвигла Карпентера на дальнейшие свершения. Он ставит трэш-триллер «Нападение на 13-й участок» в 1976-м и потихоньку разрабатывает свой собственный режиссёрский почерк. Основа его киноязыка — зыбкое освещение, неприкрытая жестокость, изолированные пространства, синтезаторная музыка собственного производства и страсть к анаморфной оптике. Этот же инструментарий будет задействован при создании легендарного «Хэллоуина» — фильма, ставшего первопроходцем в жанре «молодёжных слэшеров».
На дворе стоит 1978 год: «Хэллоуин» отгремел. Карпентер снимает дёшево и сердито, заливая глотку крепким кофе и выкуривая десятки сигарет в день, и при этом умудряется превращать дефицит ресурсов в солидные кассовые сборы. Уже близок тот момент, когда постановщик возьмётся за нечто посмелее, чем салочки с маньяком, что терроризирует провинциальное захолустье.
Breaking out is impossible
В середине 1970-х косматую голову молодого Карпентера посещает концепт сурового и маскулинного экшен-муви об уголовнике, вынужденном подчищать «грязь» за властями в обмен на амнистию. Источником вдохновения послужил Уотергейтский скандал, в ходе которого Ричард Никсон оставил пост президента из-за обвинений в правительственном шпионаже. В те годы доверие к Белому дому среди простых граждан было знатно подорвано: как с конвейера в таблоиды стекали статьи о заговорах сильных мира сего и умалишённых мистификациях.
Народные волнения дошли и до Карпентера, обернувшего воспалённое недоверие к системе в сценарий с заголовком «Побег из Нью-Йорка». В тот момент студия Avco-Embassy Pictures подписала с амбициозным новичком контракт на два фильма, первым из которых стал собравший приличный бокс-офис хоррор «Туман». Второй проект, «Филадельфийский эксперимент», загнулся на стадии продумывания сюжета. Джон никак не мог прописать третий акт истории об экспериментах с телепортацией. Сроки поджимали, так что постановщик обратился к студийным боссам с предложением оценить «Побег из Нью-Йорка», текстовку которого он возил на заднем сидении своего авто. Довольные невесть откуда взявшемуся сценарию начальники дали добро на производство.
По задумке Карпентера в конце XX века Манхэттен превратили в огромную тюрьму, куда ссылают неугодных диссидентов и опасный для общества сброд. В 1997 году в этот ограждённый бетонной стеной уголок анархии наведывается президент США. Его самолёт захватывают террористы и сажают в Нью-Йорке, чтобы требовать освобождения всех заключённых в городе в обмен на жизнь политика. В тот же день в штаб военных, охраняющих подступы к «зоне» под открытым небом, прибывает очередной отморозок. Экс-спецназовец Змей Плискин, пойманный за ограбление федерального хранилища, о чьих боевых навыках ходят легенды по обе стороны баррикад. Его боятся как законники, так и закоренелые рецидивисты, и потому силовики поручают вояке суицидальное задание: спасти лидера страны из лап сумасшедших бандитов. На всё про всё даётся 24 часа, по истечению которых засланного казачка убьют введённые в его организм нано-бомбы. Лучшего стимула и не придумаешь, особенно для такого головореза, как Змей.
Скромный по голливудским меркам бюджет в 5 миллионов долларов (вскоре его поднимут до 6 миллионов) отбивали до последнего цента. Режиссёр хотел ни много ни мало изобразить на экране мир, скатившийся в хаос после Третьей мировой войны. Опасное и неприветливое место, где уровень преступности настолько велик, что целые мегаполисы становятся тюрьмами, а государством рулят тоталитаристы. К месту пришлось увлечение Джона вестернами: населённый бандитами Дикий Запад, запечатленный в «долларовой трилогии» Серджио Леоне, идеально коррелировал с дистопичной Америкой будущего. По той же причине в каст позвали Ли Ван Клифа — актёра, что играл «плохого» в «Хорошем, плохом, злом». В «Побеге» он перевоплотился в начальника нью-йоркской полиции Боба Хоука.
Роль Змея пророчили Чаку Норрису, Томми Ли Джонсу и Чарльзу Бронсону. Супервайзеры искали фактурного лицедея, способного изобразить этакого «безымянного стрелка», как у Клинта Иствуда, чтобы поставить его в противовес пришедшему из вестернов Ван Клифу. Однако Карпентер не хотел работать с профи: он опасался, что звёзды первой величины начнут подминать авторскую идею под себя. На примете у режиссёра был Курт Рассел, раннее снимавшийся в семейных шоу от Disney и подружившийся с Карпентером на производстве телевизионного байопика «Элвис». Руководство было против такого решения, пока Карпентер не выдал следующую фразу: «Если он смог сыграть Элвиса, то он сыграет кого-угодно». Спорить было бесполезно.
Нью-Йорк, к слову, снимали не в Нью-Йорке (кроме эпизодов в штабе полиции на Острове свободы). Бегать с камерой по крупнейшему городу Восточного побережья — удовольствие не из дешёвых. Особенно, если ваш концепт подразумевает, что город разорён мародёрами и разрушен до основания. Карпентер поручил ассистенту продюсера отыскать «худшую дыру в Америке», чтобы осесть там со съёмочной группой. По воле случая, незадолго до начала съёмок, а именно в 1976 году, в обнищавшем Ист-Сент-Луисе, штат Иллинойс, произошёл страшный пожар, уничтоживший множество районов города. Это место идеально передавало постапокалиптический дух «Побега», поэтому команда Карпентера переместилась туда. Благо, что власти городка не были против: киношникам разрешалось мусорить где ни попадя и отключать электричество в целых кварталы ради сочных ночных дублей.
К слову, о мгле. Карпентер — большой любитель сумрака в кадре. Так как действия «Побега из Нью-Йорка» разворачиваются преимущественно в ночное время, предпочтение отдавалось естественному освещению. Одни только костры и редкие лампы накаливания без дополнительных софитов. Специально для ночных съёмок на вооружение взяли особую оптику от Panavision, которая могла выхватывать максимум света ценой чёткого фокуса. Мрачный тон фильма и вечная ночь, охватившая прокажённый Нью-Йорк, виноваты и в том, что Карпентер вместе с коллегами неделями не видел солнечного света. Отработав ночную смену, они ложились спать, а просыпались ближе к вечеру. Это продолжалось два с половиной месяца.
Стоит заметить, что нарисованные от руки городские панорамы — дело рук Джеймса Кэмерона, в то время работавшего на «повелителя фильмов категории B» Роджера Кормана. Куда только не пойдёшь ради хорошего портфолио. Он же помогал Карпентеру экономить деньги на практических спецэффектах. Так кадры, демонстрирующие трёхмерную модель Нью-Йорка на компьютере — не CGI (денег на «графику» банально не хватало), а съёмки миниатюрной модели города, полностью покрашенной в чёрный цвет и обтянутой светодиодными проводами.
Из фильма вырезались целые эпизоды (как и пролог, где Змей грабит банк и попадает в лапы полицейским), под нож шли тонны идей и задумок Карпентера, однако ему удалось не только «влезть» в бюджет и соблюсти все сроки, но и разорвать американский прокат. Фильм увидел свет 10 июля 1981 года, в общей сложности заработав 25 миллионов. Безоговорочная победа.
Breaking in is insane
Ещё до релиза «Побега» американцы успели посмотреть на беспредельный Нью-Йорк в «Воинах» Уолтера Хилла и «Таксисте» Мартина Скорсезе. Однако именно фильм Карпентера не побоялся обернуть скопившуюся в американском бессознательном национальную депрессию в форму бескомпромиссного боевика, напичканного неявной сатирой. Впоследствии режиссёр неоднократно возвращался к желчным насмешкам над прогнившим капитализмом, особняком среди которых стоит стёбный опус «Чужие среди нас» 1988 года.
США по Карпентеру — территория глобального недоверия, где выживают только бунтари с нерушимыми принципами. Такие, как Змей Плискин. Некогда верный стране ветеран, окончательно разочаровавшийся в своих правителях, отчего и ступивший на кривую дорожку. Ведь в мире «Побега из Нью-Йорка» беззаконие может выглядеть куда привлекательнее, нежели служение всеобщему благу под звёздно-полосатым флагом. Плискина не интересуют игры в благородство и слава. Единственная причина, по которой Змей соглашается на самоубийственную миссию — введённая в его тело взрывчатка. Образцовый мерзавец, тем не менее, следующий персональному кодексу чести, прямо как Макс Рокатански из «Безумного Макса» Джорджа Миллера.
Через 15 лет, в 1996 году, состоится премьера «Побега из Лос-Анджелеса». Долгожданного сиквела, более дорогого и не столь острого. Очередная суицидальная вылазка в город-тюрьму оперирует совершенно другой драматургией: отныне в кадре Карпентера царит кровавая макабристика, яркие цвета и неубиваемый главный герой, который трансформировался из солдафона, с трудом выживающего в условиях локального Армагеддона, в ходячий истребитель F-16 в стильном кожаном пальто. Отличный зубодробительный боевик? Безусловно. Смелый социальный комментарий, подобно его предтече? Навряд ли.
«Побег из Нью-Йорка» был и остаётся мощным и оригинальным произведением, умело соединяющим наглость и политику, приземлённость и китч, фантастику и камерный триллер. Лебединая песня озлобленных 70-х — времени, когда вчерашние герои теряют свои идеалы, а кино становится более зрелым и дерзким.