Какие ощущения возникают, если зайти на художественную выставку еще раз? Пожалуй, это зависит от выставки и самого зрителя. На плохой можно еще раз повозмущаться, на особо скучной – пройти мимо произведений как незаметных элементов интерьера, хотя думающий зритель на такую вряд ли вернется. В качественно подобранной и информационно наполненной экспозиции можно обнаружить много новых «оттенков», продлевающих положительное впечатление.
Выставка «Дом с привидениями» вызывает при повторном посещении … ностальгию. Ностальгию по предыдущему отклику, который, будучи рефлексией на чужие мысли и переживания, стал как будто давно забытым личным опытом. Эмпирия травмы, памяти, забвения, знания и других бессмертных тем, поднимающихся в этой и остальных сессиях масштабного проекта под названием «Удел человеческий».
Удел человеческий
«Время и смыслы» - третья сессия длительного и во многом нескромного проекта Виктора Мизиано «Удел Человеческий». Сама выставка «Дом с привидениями» - часть сессии и основная платформа. Она чем-то элемент исследования, точно важная часть основного рассуждения, в определённых случаях иллюстрация. Безусловно, это так же и отличная экспозиция, но не ответ и не результат – процесс. Всего таких сессий, с выставками и дискуссионной программой, планируется семь.
Artifex: Как бы вы охарактеризовали многосерийность в проекте?
Виктор Мизиано: Я думаю, что это сиквел, а не сериал. Если в сериале зритель должен смотреть предыдущие серии, то в сиквеле достаточно увидеть одну. Каждая выставка имеет свою идентичность, но все части переплетены.
Травма - если не травма, то по крайне мере утрата - что уже было анонсировано в предыдущей выставке. Весь раздел «Любовь холоднее смерти» - он был отчасти о том, что любовь невозможна без утраты. А название первой выставки «Избирательное сродство» было взято у Гёте. Роман любовный, так что тоже есть пересечение.
Artifex: Как видно из названия, это проект о человеке для человека, что является темой не новой, где-то даже избитой, но по-прежнему открытой и невероятно масштабной. Все это порождает скепсис, а от того - дополнительный интерес и множество вопросов.
Виктор Мизиано: В данном случае было намечено очень широкое поле для разговора. Все идеи, которые были положены в основу выставок, в целом уже достаточно проговорены. И диалектика любви и утраты, и разговор о спектральности образа, и то, что он носит привиднический характер и связан с памятью и с травмой – это вещи довольно известные. Каждая выставка, скорее, именно рассказ. Это попытка обратить внимание на темы и сюжеты, может быть, лишенные какой-то острой новизны, но которые очень долго игнорировались, не были в эпицентре внимания, будучи при этом очень важными.
Artifex: Глобально проект является вопросом, ответом или рассуждением?
Виктор Мизиано: Я бы сказал, что даже некой медитацией. Не думаю, что эти выставки дают какой-то безусловный, очень определенный ответ. Проект существует в размышлении. Скорее вопрос, чем ответ. Но, с другой стороны, мне хочется действительно заострить эстетику подачи выставки, чтобы она была спектаклем, неким самоценным зрелищем, обладала своей атмосферой, чтобы это было художественное высказывание само по себе, помимо показа замечательных произведений художников. Так что это еще одновременно и некий образ, нечто, на что не медитировать надо, а переживать как художественное произведение.
Масштаб проекта Виктора Мизиано в восприятии вариативен. Без сомнения, для самого художественного руководителя многолетний труд на обширную и бесконечно релевантную тему со столькими гранями и путями развития является важной частью жизни, как в процессе работы, так и в периоды до/после. В любом случае, независимо от размаха, к таким проектам человек готовится всю жизнь.
Выставка
Название выставки - первое поле для мысли. «Дом с привидениями» не только содержит отсылки к большому количеству произведений всех видов искусств, это отличный толчок для ряда личных ассоциаций.
Придя на выставку в первый раз, можно попасть на «старый чердак соседа», где большое количество памятных вещей ценно, в первую очередь, для хозяина. Но покуда эти вещи свойственны времени и привычны для многих, они способны вызвать личные переживания и у гостя. Роль памятных «вещей» на выставке играют не сами артефакты, а переживания, опыт, вспоминаемый или эмпатически порождаемый произведениями. Второй, третий, десятый разы уже приводят зрителя на свой чердак, к своему личному опыту, памяти, покрытой пылью.
Оформление выставки и подбор работ укрепляют связь с персональным восприятием зрителя, какую бы ассоциацию он не выбрал. Так, инсталляции Роберта Кушмировского и Катрины Нейбурга возвращают нас к экскурсии по классическому дому с привидениями. Призрачные книжные полки Клаудио Пармиджани, будучи излишне «стерильными», уносят мысли от понятия места к более глубокому переживанию темы, а фильм Адриана Пачи и инсталляцию Леонида Тишкова можно было бы обнаружить на чердаке.
Виктор Мизиано: Выставка, помимо того, что она показывает работы и объясняет их, сделана немножко театрально, у нее эффектное, интригующее название. И сама демонстрация работ на ней сценографична: с потушенным светом, желанием создать какую-то атмосферу. Это тоже, как мне кажется, сделано отчасти и для того, чтобы заинтриговать зрителя, добавить ему дополнительный эстетический коэффициент к знакомству с произведением, представить всю выставку в целом, как некий спектакль.
Выбирая работы, выстраивая какой-то ансамбль, драматургию, я рассчитывал на то, что эта логика знакомства с выставкой, последовательность знакомства с работами, тоже обладает дополнительными смыслами и будет вызывать эмоции. В частности, выставка начинается с работы хорватского художника Неманьи Цвияновича, ключевым элементом которой является музыкальная шкатулка, а заканчивается шкатулкой уже другого художника, звучащая как последняя печальная нота.
Выстроена выставка, действительно, замечательно, от дизайна экспозиции до подбора художников. Среди работ есть такие, что созданы специально для проекта, как «Без названия» Пармиджани, есть уже присутствующие в практике куратора ранее, как инсталляция Катрины Нейбурга «Память вещей», уже показанная четыре года назад на Венецианской биеннале. И даже произведения российских художников Леонида Тишкова и Аслана Гайсумова, до этого в самой России не показанных.
Artifex: На какие реакции зрителя вы рассчитываете? Катарсис?
Виктор Мизиано: Я рассчитываю и на катарсис, и на оргазм, и на все бурные проявления чувств. Конечно, очень хочется, чтобы выставка вызывала эмоции и какие-то переживания.
Artifex: Проект масштабен и выходит за рамки выставки. Можно ли, глядя через определенную призму, рассмотреть произведения как иллюстрации поднимаемых проблем?
Виктор Мизиано: Мне бы хотелось избежать подобного рода восприятия произведений, как чисто иллюстраций. С другой стороны, даже иллюстрация в хорошей книге обладает собственными художественными достоинствами и играет роль информирования, дополнительного аргумента в пользу тезиса, который эта книга пытается предъявить читателю. Она же одновременно остается произведением искусства со своими поэтическими достоинствами. С такой оговоркой я готов это принять.
Человек, заинтересованный в поднятых темах, а может быть, в антропологии в целом, найдет в программах сессий кладезь информации. Опытный зритель вполне может оценить объем работы и нескромность идеи, посещая конкретно выставки одну за другой. Кто-то же зайдет в фонд «Екатерина» как на обычную экспозицию, посмотреть на искусство, узнать что-то новое, но без желания или возможности ощутить весь масштаб многолетней работы и самой претензии. Но у каждого посетителя, от ярого фаната подобных глобальных событий до случайного прохожего, есть возможность глубокого вовечения. Ее дает результат колоссальной работы команды проекта и Виктора лично – подробнейшее информационное сопровождение.
Виктор Мизиано: Мне кажется, что в рамках такого проекта с даже излишне амбициозным, нескромным названием «Удел человеческий», отсылающим к Ветхому Завету и каким-то большим темам культуры, и в рамках такой выставки нужно дать максимальное количество информации.
Тексты
Информации, действительно, очень много. Каждую сессию сопровождает буклет с текстами обо всех работах и дискуссионной программой. Не очень привычная для московской выставочной практики подробность могла бы даже забрать часть опосредованного удовольствия у подготовленного посетителя. Но на деле - это необходимый минимум для куратора, которого совершенно нельзя обвинить в игнорировании зрителя.
Виктор Мизиано: Куратор и аутизм – вещи взаимоисключающие, потому что выставка делается для зрителя. В ту же брошюру вложено очень много сил и времени: про каждую работу написан целый текст, который её объясняет. Эти тексты не совсем демократично-популярные, а обладают известной содержательностью, наполненностью, цитатами подчас даже из философских текстов.
Но при этом все-таки делается попытка донести какую-то информацию и предложить вдумчивому зрителю прочтение этой работы. Не окончательную интерпретацию, не ультимативно представить ее в том ключе, в котором увидел куратор, а скорее оставить некую открытость для индивидуального понимания.
С удивительной легкостью в тексты вплетаются имена, цитаты, исторические факты и термины. Эта легкость обеспечена мягким подробным комментированием, каждая потенциально незнакомая отсылка сопровождена необходимым пояснением.
Виктор Мизиано: Текст простой, но не простецкий, что отчасти сделано намеренно. Я отдаю себе отчет в том, что, может быть, для кого-то из самых случайных и неподготовленных зрителей этот текст тоже потребует какого-то интеллектуального напряжения. Для, может быть, и неподготовленного, но именно вдумчивого зрителя, который приходит на выставку с намерением что-то понять, некоторая недоступность текста даже играет благотворную роль. Он выходит с выставки с ощущением, что поднялся в собственных глазах. Тот факт, что что-то осталось недопонятым, должен был приятно будоражить зрителя и настраивать на то, чтобы вернуться, что-то дополнительное прочесть и для себя уяснить.
Документация
Виктор Мизиано: Выставки – это эфемерный продукт, как и исполнительское искусство. Вот состоялся концерт - и все, он не может быть повторен. Этот же исполнитель или исполнители могут исполнить это же произведение, но это будет уже другое время, это будет уже другая ситуация, это будет другое состояние исполнителей. И…Точного повтора быть не может.
Результатом выставочного проекта может быть сама выставка, результатом ее повтора будет тоже выставка, другая. Результатом исследования может быть научная работа, а какой результат, помимо бесконечного рассуждения, может быть у такого многосерийного события? Проекта, в котором выставки и текст - уже не результат, а часть самого процесса.
Artifex: Как будет выражен финальный продукт такого проекта?
Виктор Мизиано: Финальный продукт - это сайт. Он разворачивается по мере того, как разворачивается проект. На нем есть и виды экспозиций, и все тексты, и материалы всех симпозиумов, публичных дискуссий. Сейчас мы готовим первый том по первым трем сессиям.
Artifex: Что в него будет входить?
Виктор Мизиано: Мы избирательно просим наших соратников по проекту, людей, которые приняли участие в конференциях или выступали с лекциями, что-то сделать для этой книги. Но чаще всего это отредактированные распечатки их выступлений или просто некие самостоятельные тексты, а подчас даже и тексты людей, которые непосредственно не выступали и не приезжали на проект. Но их вклад – текст в книгу.
Сейчас на сайте можно найти всю видео документацию и большинство расшифровок, буклеты сессий, фотографии экспозиции, расположенные в комфортном для ознакомления порядке. И в качестве промежуточного результата этого достаточно, ведь проект – не ответ. Это вопрос, постижение темы которого бесконечно приятно, благодаря всей команде «Удела человеческого».
